Познакомился я недавно с женщиной на сайте знакомств. Договорились встретиться. Стою, жду ее у киоска. Подходит. Кинула колючий взгляд на мою улыбку и отвернулась без эмоций. Понимаю, что с первым впечатлением у меня не вышло. Зря тренировал весь день перед зеркалом улыбку. Предлагаю в надежде на второе впечатление погулять по городу. Тем более девушка приятная, стройная. На фотографию похожа.

Прошлись. Предлагаю сесть. Садимся на лавочку в сквере у театра. Обращаю внимание на глубокий разрез на юбке моей спутницы. Сидим. Я смотрю на разрез. Мимо идут две девушки вообще почти без юбок, но с ободками-ушами на головах. Говорю своей знакомой:
- Смешные девушки. Без юбок, но с ушами. Секта какая-то или новая политическая партия?
Наташа реагирует:
- Девушки, как девушки. Идут себе, идут. Не надо их трогать.

Понимаю, что второе впечатление произвести у меня тоже не получилось. Разрез на юбке уже не кажется таким глубоким, да и настроение пересохло. В поисках темы для разговора и попытках произвести третье впечатление, поднимаю глаза к небу. Вижу фонарный столб с фонарем. Вижу фонарь и провода, подходящие к столбу с одной стороны. Дальше ни проводов, ни столбов. То ли проводов не хватило, то ли столбов. Тупиковый какой-то столб. Но повод для шутки есть. Говорю, указывая взглядом на столб:
- Это либо край, либо конец света. Люди всегда стремились увидеть край света. Лучшие представители человечества искали его. Так и не нашли. А он вот где, оказывается, прячется. В сквере у театра. 

Смотрю на свою спутницу в ожидании третьего впечатления. Она глядит на столб и молчит. Ее лицо отрешено. Нет ни удивления, ни радости, ни печали. Столб тоже не выражает никаких эмоций. Край света, так край света. Обычное явление. 

Понимаю, чтобы сохранить хотя бы лицо, пора переходить к культурной программе. Благо рядом театр. Тема сама просится на язык. Спрашиваю:
- Наташа, а театр наш драматический нравится? Любишь театр?
- Наш, местный, театр не нравится. Актеры плохо играют. Провинциалы.
- А кто из актеров не нравится?
- Я никого не знаю. Ни разу в театре не была. 
- А откуда же тогда такое критическое мнение, если ни разу не была?
- О них нигде не пишут, никто о них не говорит. У меня коллега любит театр. Платья шьет специальные для посещения. Театралка, хм. Ей один артист там нравится с хвостиком.
- С хвостиком? Это, наверное, обезьянка. Обезьянки всем нравятся. Они смешные такие, - произвожу я очередное впечатление.
- Какая еще обезьянка, - возмущается Наташа, - говорю же, артист с длинными волосами. Завязывает их хвостиком, чтобы не мешали.

Пытаясь исправить свое обезьянье поведение, уточняю:
- Что же, совсем в театр не ходишь?
- Почему? Хожу, когда из Москвы приезжают известные актеры. Но они, когда к нам приезжают, халтурят. Поэтому я не хожу на них. Халтуру всякую смотреть. Надо больно.
- Но ведь наши актеры тоже талантливые, - возражаю я.
- Никакие они не талантливые. Смоктуновский талантливый. Евстигнеев талантливый…
- Табаков тоже талантливый, - подхватывая, продолжаю я ряд талантов.
- Табаков мне не нравится.
- Ну как же? А кот Матроскин разве не нравится? Кот Матроскин ведь очень талантливый, - это еще одна моя попытка произвести впечатление.
- Кот Матроскин – это мультипликационный герой. Он не может ни нравиться, ни быть талантливым. Он нарисованный, - режет Наташа по живому коту и перекидывает левую ногу на правую сторону. Краем глаза замечаю, что разрез на юбке все-таки глубокий. А впечатление я произвожу мелкое, хоть и театрал.

Молчим. В надежде найти тему для общения, смотрю на площадь перед театром. Вспоминаю, что тут проходят первомайские демонстрации. Говорю:
- Наташа, а на демонстрации ходишь?
- Один раз была.
- Но ведь на демонстрациях выступают не талантливые актеры. Местные и с трибуны.
- Меня заставили на работе. А так бы не пошла, - отвечает Наташа все с тем же не произведенным на нее впечатлением. 

Сидим и говорим мы уже около часа и ни одной улыбки. Ни одной. Начинаю догадываться, что с юмор у меня сегодня совсем без чувств. Предчувствуя, заранее отрицательный ответ, решаюсь спросить Наташу:
- Камеди Клаб на ТНТ смотришь? Нравится?
Слышу в ответ такое, что не мог себе представить даже в страшном сне. Наташа говорит:
- Нравится.
Умопомрачаюсь. Никому не нравится. А Наташе нравится. Вот это кульбит. Не могу себе представить этого. Не со столба, а с ТНТ надо было начинать разговор, досадую я о просчете. Но думаю одно, а говорю другое:
- Наташа, а вот старым юмористам Камеди не нравится. Критикуют они его.
- В Камеди много пошлых шуток. Старым это не нравится. И мне тоже не нравится.
- Почему же смотришь?
- Между пошлостью есть хорошие шутки.

Молчу. Вспоминаю хорошие шутки между пошлостью. Вдруг ни к селу, ни к городу спрашиваю:
- Наташа, дочку твою как зовут?
- Карина.
- Красивое имя, - делаю комплимент, - и какое-то аппетитное. У меня сразу появилась ассоциация с корицей. Что-то такое ванильное, сладкое, пряное…
- Все говорят, что это имя армянское. Но Карина – это киль корабля. Марина – это море. А Карина – киль корабля. Так что ничего армянского в этом имени нет… Я не думаю, что тут край света. Проводов нет, но электрики что-то придумали без проводов. Там, дальше, вечером тоже светло…

Молчу и соображаю, что сегодня я крепко килем своего корабля сел на мель и впечатление уже произвести мне не удастся. Поэтому предлагаю Наташе завершить свидание. Встаем, и я иду ее провожать. По дороге, увидев знакомый киоск, рассказываю, как однажды зимой этот киоск выручил меня. Напоил горячим чаем, когда я замерзал. Сразу столько бодрости потекло по жилам…

- Чай может только согреть, но не ободрить, - объясняет мне Наташа.
- Ааа, так значит, мне чай коньяком армянским разбавили?! Я то думаю, откуда бодрость.

И в этот момент Наташа улыбается! Первый раз за свидание. Последнее впечатление, похоже, я произвел! Вот она хорошая шутка между пошлостью. Уровень работы практически, как у Камеди Клаб...

Проводив Наташу, и возвращаясь домой, я думал, что эта женщина произвела на меня только первое впечатление. Все последующие впечатления – незачет, хоть и разрез у нее на юбке глубокий, глубже некуда.